В конце зимы по инициативе городской администрации лангепасцы вновь получили уникальную возможность расширить свой кругозор и приобрести теоретические и практические навыки в обеспечении собственной безопасности.
В рамках муниципальной программы города Лангепаса «Реализация государственной национальной политики и профилактика экстремизма» второй раз по приглашению местной власти с циклом обзорных кейсов, лекций и семинаров, игр живого действия, посвященных профилактике экстремизма и терроризма, в городе побывал доцент кафедры религиоведения Казанского федерального университета Антон Горин. После встреч эксперта с горожанами журналисты нашей газеты побеседовали с ним о профилактике экстремизма.
— Антон Анатольевич, в первый Ваш приезд Вы работали с разными аудиториями лангепасцев. Что происходило в этот раз?
— Администрация города целенаправленно пригласила меня для проведения серии занятий по профилактике экстремизма среди молодёжи.
Считаю, мы продуктивно поработали с ребятами. Показал им, как идентифицировать опасные для них деструктивные и радикальные организации, как можно избежать попадания в ситуацию, когда вроде бы безобидные действия могут повлечь за собою печальные последствия, которые сломают человеку жизнь.
Как и в прошлый раз, мы работали с кейсами, созданными на основе существующих организаций, действующих, в том числе и в Югре. Они были посвящены информационной гигиене, религиозным и квазирелигиозным группам, нивелированию конфликтов межэтнического и межконфессионального порядка. Подросткам было предложено, основываясь на информации из социальных сетей, определить, представляет ли угрозу конкретная группа. Ребята выявляли признаки, которые показывают, что с теми или иными организациями не стоит иметь дело. Если в прошлый мой приезд кейсы мы просто разбирали, то в этот раз сравнивали различные организации по разным параметрам, выявляли в какой момент и каким образом мы можем увидеть элементы, которые предостерегают нас от взаимодействия с теми или иными людьми, организациями, сообществами.
— Как Вы оцениваете полученные лангепасскими подростками навыки распознавать деструктивные организации?
— Скажу так, здоровая паранойя у ребят присутствует. Это очень хорошо. Они видят несоответствие между декларируемыми целями и реальными действиями. Неплохо ориентируются в вопросах манипуляции. Результаты, в целом, достаточно обнадёживающие. Но успокаиваться, всё-таки, не стоит. Деструктивные организации, придумывают различные способы, изобретают новые схемы. Нам остаётся только надеяться на ту самую зажигательную паранойю, на превентивные меры безопасности. То есть, как говорит народная мудрость, дуть и на воду, и на молоко, чтобы не обжечься. Береженого Бог бережет. Поэтому призываю всех следовать наказу Владимира Ильича Ленина: «Учиться, учиться и ещё раз учиться военному делу настоящим образом!». Поскольку в случае с экстремизмом мы находимся на самой настоящей войне. Войне за умы, войне за будущие поколения россиян.
— Кто легче поддается вербовке деструктивных организаций, женщины или мужчины?
— Адепты таких организаций работают с любым человеком, будь то мужчина, женщина, юноша-подросток или девушка. Вовлечь в преступное сообщество можно любого человека. Вопрос в ресурсах, которые придётся затратить на этот процесс. При этом вербовщик всегда оценивает потенциальную пользу от вовлекаемого и то, что ему придется затратить на это. И если он придет к выводу, что вербуемый принесет меньше пользы, чем ожидается, работать с таким кандидатом он не будет. Поэтому задача потенциального вербуемого сделать себя слишком дорогостоящим, затратным для деструктивной группы. Это отобьет охоту вербовать такого.
— Производство, хранение или распространение экстремистских материалов является правонарушением и влечет за собой ответственность, уголовную, административную. Как по незнанию не попасть в ситуацию, когда придется ее понести?
— Пример из жизни. Группа молодых людей развлекалась в соцсетях. В какой-то момент парни репостнули материал, который распространяла организация, признанная в Российской Федерации преступной. Сам по себе материал формально не проблематичный, но исходил от запрещенной организации. А это прямая опасность для тех, кто его репостнул. Хорошо, случившееся удалось вовремя отследить. Ребята были предупреждены, пост удален. Подростки сделали выводы.
Мораль сей басни такова: когда человек собирается что-то репостить, например, пост с самыми безобидными на первый взгляд картинками, надписями, ему следует смотреть не только на содержание того, что он хочет распространить, но и откуда собирается взять информацию. Делая это бездумно, человек рискует подпасть под действие закона. В этом случае пользуйтесь правилом автомобилистов: неуверен — не обгоняй! Если не уверены — откажись от репоста.
К слову, один из участников рассказанной выше истории, наученный опытом, сказал: «Всё, с этого момента будут репостить исключительно цветы, рыбалку и котиков».
— Как можно определить, вовлечен ли ребенок в деструктивную группу и что делать, если это так?
— Звоночков о том, что ребенок попал в деструктивную группу, много, начиная от изменения образа жизни, мыслей, растущей агрессии, потери интереса к жизни и до появление новых знакомых, которые вдруг стали непререкаемым авторитетом для ребенка. Любое изменение в поведении — серьезный повод начать разбираться в этом. Лучше с помощью специалистов. Проблема в том, что все эти звоночки очень индивидуальны. Нужно рассматривать каждый случай отдельно, потому что звоночки эти могут означать и просто то, что ребенок просто увлекся чем-то новым.
В отличие от большинства европейских стран Россия — демократическое государство. У нас существует такое понятие, как «свобода воли». Это означает следующее: до тех пор, пока человек не стал опасен для окружающих, не стал опасен для себя, с точки зрения законодательства у государства нет права менять его жизнь. Поэтому в случае с состоявшейся вербовкой приходится принимать меры с согласия самого завербованного либо, если это несовершеннолетний, с согласия родителей или иных официальных опекунов.
К сожалению, единой системы реабилитации и выведения молодых людей из деструктивных организаций у нас пока нет.
— Как родители могут обезопасить ребенка?
— Чтобы иметь возможность уберечь ребенка, между ним и родителями должна быть высочайшая степень доверия. Но проблема в том, что особенно в старших классах молодежь стремится к определенной доли самостоятельности, самоутверждается различными способами. Это было, есть и будет всегда. Поэтому проблема отцов и детей — это определенный риск в вопросе обеспечения антиэкстремистской безопасности несовершеннолетних.
И еще, молодых людей необходимо постоянно учить правилам информационной гигиены. Это, собственно, тоже вопрос личной гигиены, только в интеллектуальном развитии, в вопросах просвещения, образования.
— Мы живем в эпоху активных информационных войн. Что нужно знать, чтобы правильно получать и воспринимать информацию?
— При получении любой информации человек всегда должен задавать себе вопросы: кто заплатил за то, чтобы тот или иной материал появился в СМИ? кому выгодно, чтобы я ее прочитал? что я почувствовал при прочтении?
Кто заплатил? Надо понимать, что любой журнал, газета, теле- или радиоканал, мессенджер и так далее служат интересам конкретных лиц или организаций. Отсюда — содержание и акценты в информации, которую они распространяют. Понимание этого поможет вам избежать манипулирования вашим сознанием.
Второй момент — проверка информации. Проблема в том, что значительный объем поступающей в медиапространство информации — это либо фейки, либо тенденциозная подача материала. Объективно подают информацию малое количество СМИ. Это понятно, сегодня основная задача средств массовой информации — получение дохода. А зарабатываются деньги лучше всего на хайпе.
Если просто, хайп — это шум в медиа и соцсетях вокруг какой-либо темы, предмета или персоны, навязчивый или агрессивный информационный натиск, главная цель которого не рассказать, а искусственно создать вокруг чего-то или кого-то ажиотаж. В то же время хайп может быть и эмоцией.
Привычка проверять любую новость может уберечь. Но проблема в том, что это довольно длительный и сложный процесс.
Зачем мне это знать? Если человек хочет знать просто для того, чтобы знать, то это праздное любопытство. Это говорит только о том, что человек не бережет свою психоэмоциональную сферу. Идеальный вариант, чтобы человек научился извлекать ровно те знания, которыми он может конструктивно пользоваться.
— Что Вы можете сказать о роли СМИ в профилактике терроризма?
— Что такое теракт? Это акт устрашения. Все террористы «работают» на СМИ. Теракт, не освещенный в СМИ, теряет смысл, ведь как акт устрашения он достигает своей цели только в одном случае – когда о нем узнает большое количество людей. Неслучайно, начиная с XIX века, с печально известного французского террориста Равашоля, все террористы пытались выйти на СМИ. Поэтому самое эффективное — не освещать теракт. Почему несколько поколений нашего народа считают, что в советское время было гораздо меньше терактов? Потому, что СМИ их не освещали. С целью не навредить.
Коме того, сегодня уровень профессионализма наших отечественных СМИ, к сожалению, падает и падает. Простите меня, пожалуйста.
В 70-80 годы прошлого века во всём мире профессиональные журналисты были глубоко погружены в свои темы. Один из самых ярких примеров — Николай Дроздов. Докторская степень по биологическим наукам. Человек досконально разбирался в том, о чём говорил. Еще пример: программа «Очевидное — невероятное». Вел ее советский и российский учёный-физик, профессор Сергей Петрович Капица.
Чтобы освещать теракты и вообще работать в этой области, журналисты должны проходить серьёзное комплексное обучение, начиная от психологического и заканчивая плотным общением с сотрудниками силовых структур и специализированных ведомств. К сожалению, такой подготовки в стране нет.
Таковы детали. А в целом роль СМИ в профилактике экстремизма и терроризма велика. СМИ- действенный рычаг формирования общественной повестки и мировоззрения людей. Возможно даже больше, чем научные круги. Согласитесь, то, что сказал профессор, услышат только его студенты. То, что сказал журналист, услышат все. Поэтому от журналистов зависит, будет ли общество проявлять интерес к террористам и их действиям и тем самым подпитывать их.
Очень важно и то, что журналисты обязаны консультироваться с сотрудниками соответствующих ведомств, потому что не вовремя сказанное информация может стоить десятков, сотен жизней.
— Как соотносятся терроризм и экстремизм, одной ли они цепи звенья?
— Четкого определения экстремизму российское законодательство не дает. Даны признаки экстремизма, и для работы по противодействию экстремизму этого достаточно.
Если объяснять на пальцах, то экстремизм — крайняя форма тех или иных убеждений. А они могут быть разными и относительно чего угодно. Экстремистскими могут быть даже убеждения по поводу здорового образа жизни, когда отход от него воспринимается как нечто возмутительное. Экстремистскими могут быть политические взгляды, которые ведут к противоправным действиям, и так далее. Экстремистские — это убеждения, которые призывают к противоправным действиям. И это уже, как говорится, подсудное дело.
Терроризм – это политика, направленная на устрашение какого-либо государства, общества в целом или какой-то его части. Задача террористов — посеять массовую панику, вселить в людей страх и ужас. Поэтому террористический акт, да и сам терроризм — это однозначное преступление.
Экстремизм, как деятельность, вытекает из экстремистских взглядов. Человек, который имеет экстремистские взгляды, но не совершает экстремистских действий, не призывает к ним, может прожить всю свою жизнь, будучи законопослушным гражданином. Если его убеждения перетекают в призывы и действия, — это есть правонарушение. Но и тут надо понимать, не всегда экстремистские призывы, действия сразу приводят к терроризму. Элементарный пример: дискриминация человека по религиозному или еще какому-либо признаку может осуществляться без теракта, но преступлением от этого оно не перестаёт быть.
— Спасибо за обстоятельный разговор.
Беседу вела Диана НЕСТЕРЕНКО
177 Кб